Орелин | Oreline
Адепта Сороритас, сестра ордена Белой Лилии
Человек, женский, 29
СПИСОК ФАКТОВ
[indent] • Орелин осиротела довольно рано. Еще будучи совсем ребенком, она осталась на попечении рьяной и чрезмерно богобоязненной бабки, которую почтенно выперли со службы за производственные травмы и пару контузий; женщина оказалась слишком дряхлой, чтобы сражаться, но слишком почтенной, чтобы попросту о ней забыть и пустить в утиль.
[indent] • Днями и ночами Орелин слушала о том, что родители ее погибли за правое дело, за Отчестве, веру, народ, за Бога-Императора – возможно, престарелая матрона сильно приукрашивала действительность, но Орелин верила всем сердцем и хотела быть похожей на тех, кого в самом деле даже не помнила.
[indent] • Впрочем, и век почтенного ветерана тоже быстро подошел к концу – матрона отдала Богу-Императору свою душу. Как ребенка офицера, Орелин забрали в Схолу Прогениум, где она провела лучшие годы юности в учениях, молитвах и медитациях, дабы стать очередным винтиком в беспощадной машине Империума Человечества. К счастью или нет, время закалило ее тревожный и миролюбивый нрав, и раскрыло спрятанный потенциал, который заметили и пустили в оборот.
[indent] • Орелин стала частью Адепта Сороритас, но не имея большой склонности к нанесению тяжких телесных повреждений, а предпочитая решать всякую проблему горькой пилюлей и доброй ампутацией, была направлена в орден Белой Лилии, где ее погрузили в глубины медицинского искусства и приобщили к духовным тайнам.
[indent] • Довольно скоро Орелин зарекомендовала себя в среде ордена; о ней хорошо отзывались не только сестры, но даже канонисса удостоила добрым словом о подобающих качествах молодой адепты.
[indent] • В ходе треволнений и жарких событий предшествующего тысячелетия, Орелин – вместе с несколькими своими соратницами – направилась на передовую. Их миссия была одной из тех, кто участвовали в спасении экипажа Адмирала Куоррена от чумы на Белис-Корона, но после того, как биологическая угроза миновала, сестер Ордена направили в Каср-Холн, где в течении нескольких месяцев уже держали оборону кадианские штурмовики против Черного Легиона.
[indent] • После того, как накал битвы спал, орден Белой Лилии должен был доставить с Каср-Холна реликвию их Святой – писание Святой Финикии – обратно на Бейлкастер, в родной мир. Увы, но до следующей точки назначения Орелин так и не добралась; корабль забросило в варп-шторм и выплюнуло где-то в секторе Каликсиды, так и не приблизившись к Майркановой Марке – большая часть команды, как и экипажа крейсера таинственным образом погибла или исчезла, оставив Орелин решать проблемы, к которым она никогда не была готова.
[indent] • Священная реликвия, которую сопровождали сестры пропала – и Орелин намерена найти ее и вернуть, так что торжественное возвращение домой откладывается на неопределенный срок.
Эритрея раскинулась под мраморными балконами Аль-зрах Сераль; у моря гулял ветер, принося с собой запахи городских базаров и соленой воды, смешивался он с благовониями в высоких бронзовых курильницах, искусно изрезанных тонкой работой, обволакивал он залы, пропитывал бархатистые шторы, въедался в ковры и шелк. В своем хаотичном танце он скручивался с солнечным светом, льющимся сквозь разноцветные витражи, обращаясь замысловатыми цветными картинами на прогретых белых стенах, прячась в узорах шиярской вязи.
Саид выбросился из кабинета на террасу белого камня, лихо облокотившись о резные перила и, сложив ладони козырьком, пристально вгляделся в сторону врат Семи Львов; встрепенувшись соколенком, он, подпрыгнув на месте, едва не перевалился через балясины, но твердая рука Фархуда удержала мальчишку за плечо.
– Юный господин, осторожнее. – Прогудел янычар, хмурясь в завитые усы и похлопывая мальчишку по плечу.
– Как уж осторожнее, Фархуд? – Не унимался Саид; ему недавно минуло пятнадцать весен, и любопытства в нем было равно упорству. – Ханум северного края вот-вот будет во дворце. Хочется взглянуть одним глазком! – Он улыбнулся; и улыбка его обезоруживающая, обаятельная могла растопить любое сердце. Янычар вздохнул. – Мустафа-паша обмолвился, что она сказочно красивая! – Мальчишка отлип от перил, и заложив руки за спину, принялся мерить шагами террасу. – Дескать, и кожа у нее, что шелк, и волосы – будто чистое золото, а глаза ярче турмалина параиба…
<…>
– Султан Фарузан I бинт Муавия аль-Бахрейне из династии Касим, владыка жемчужины мира – Эритреи, воспетая дщерь Луны! – Возвещал глашатай, и слуги покорно склонили головы и опустили очи.
В самом же деле люд не лгал; хороша была собой долгожданная гостья, пришедшая из далеких земель. Светел был лик, лишь подернутый красным от обжигающих солнечных лучей, и стан в ней был, и выдержка управительницы твердой; Фарузан улыбнулась широко, поднимаясь с позолоченной тахты и разводя руки в стороны, будто бы приветствуя не чужака, но доброго друга.
– И пусть твои дни продлятся в два раза дольше моих, ханум. Вижу, дорога утомила тебя и твоих спутников, ибо путь был неблизким, а Око А’Зара беспощадным. – Жестом руки Султан поманила слугу, и тот, словно бы марионеточная кукла, оказался подле быстрийской царевны с золотым кубком и кувшином прохладной воды; немедля, он, согбенный, подал Радославе драгоценное питье.
– Слуги проводят твоих сопровождающих в покои, предложат омовения и подадут легкую пищу, ибо к вечеру ждет пышный прием в Вашу честь, ханум. Желаешь ли ты отдохнуть от изматывающего пути, северная госпожа, иль намерена перейти сразу к делам государственным, ибо слышала я, что народ Ваш прямолинеен и на дело скор?
Лицо Фарузан, удивительно приветливое, и всякая черта будто бы манила завести с ней дружбу, но в золотых глазах султана теплилось что-то еще; искры любопытства, присущие хитрому джину, еще не схваченному умелым ловцом – и, все же, в них не было опасности.
Отредактировано Olerine (14.05.2025 13:49:34)
