Говорили, что голос бури напоминает вой волков. Такого снежного неистовства даже на в этом морозном краю у предожия гор давно не видели. Буран словно стучал в стены, придавил крышу небольшой гостиницы, с несколькими застанными непогодой путниками, сбившимися к очагу в центре зала. В комнатах никто не оставался: даже кувшины для умывания насквозь промерзали, не надышать, ни прогреть, сколько не бегай за углями для жаровни и сколько грелок не подложи в ворохи старых войлочных одеял. А тут тепло. И, что даже важнее — ощущение, что ты не одинок, отделяемый от холода лишь кажущимися тонкими, как пергаментными, стенами, на которых бурые от копоти, замерзали капли воды, не успев сбежать вниз.

А Селене казалось, что за порогом царит безмолвие. Сперва казалось, что там все белым-бело, а потом потемнело, и мутные слюдяные окна не пропускали и луча света. То ли потому, что их совсем замело, то ли от того, что ночь спустилась. А может и потому, что уже не было никакого света снаружи, только снег. И волков уже тоже никаких нет. А значит, и выть некому.

Она сидела с дальней стороны очага, привалившись плечом к камням, из которых он был сложен. На коленях эльфийки была раскрытая в самом начале книга, но страницу не перелистывала вот уже час, смотрела на текст невидящим взглядом, словно не могла себя заставить уделить тексту внимание. Спохватывалась, начинала читать и вновь обнаруживала себя не прочитавшей и пары строк.

Зал был погружен в сонное оцепенение. Трактирщица клевала носом за своей стойкой, время от времени поднимала голову, да тихо, словно боялась, что метель ее услышит, говорила служке поворошить угли. Два путника, завернувшись в одеяла, спали по другую сторону, несколько крестьян, застаных метелью, грелись по другую сторону. Да еще кто-то сопел, вместо кроватей в снятых комнатушках, устроившись на спать на длинных лавках. Только в сенях иногда беспокойно возились куры, согнанные хозяйкой в тепло — если скотина покрупнее еще как-то грелась в хлеву, сбившись в кучу, то оставь несушек в курятнике, и к утру все околеют.

Селена снова попробовала сосредоточиться на книге, пытаясь запретить себе думать о белом по ту сторону стен. Ей было велено ждать здесь, и не давать себя в обиду. Попробует кто-то к ней полезть — так пусть хоть всю конуру спалит. Сказали еще конкретнее, правда. Но чем дольше девушка ждала, тем больше ей казалось, что метель теперь навсегда, и ждать, скорее всего, некого. Снова.

Очаг зашипел и запарил: из трубы свалился рыхлый ком снега, разбился о решетку и упал на угли, взметая золу. Эльфийка вздрогнула, и, подняв голову, обвела зал взглядом, стараясь не останавливаться взглядом на незнакомых лицах. А знакомых тут и не было. Встрепенувшись уже, она поднялась с места, и, чуть прихрамывая — ноги затекли от долгого сидения в одной позе, направилась к стойке. И застыла, не решаясь разбудить хозяйку.